{ОЛИМПИЧЕСКАЯ ПЕРВАЯ ПЕСНЬ]

Всех элементов вода превосходней,
Злато богатств среди пышных, вельможных,
Как между всех преизящнее блеском,
5Пышущу пламени нощью подобно.
Хощешь ли, Муза, победы возвысить, —
Звезд не ищи, светозарнее тихих
Солнца полдневна лучей теплотворных,
Кои, пустыню воздушну протекши,
10Мир освещают вокруг, — и славнейших
Ты не ищи же торжеств олимпийских.

Душу поэтов они
Пламенем всю напояют,
Кронова сына когда,
15Сидя Хирона в чертогах,
Счастьем, богатством цветущих,
Звучно возносят, поют.
Скиптр правосудья вращает
Он в многостадной Тринакре,
20Доблестей цвет всех сбирая,
Блещет, красой озаряясь
Песен, согласных с музыкой,
Кои мы дружески, часто
Сидя с ним вкруг за трапезой,
25В славу ему восклицаем.

Снемли с стены сей дорийскую цитру,
Коль олимпийский конь Победоносный,
Ныне на рыцарских играх риставший,
Сладостным дух твой пленяет восторгом.
30О! как он берегом быстро Алфея
Без подстрекания, гордо, красиво,
Мчал сиракузска царя конелюбна,
К цели летя по всему ипподрому,
Громкой победой меж всеми блистая,
35Честь своему приобрел тем владыке.
Слава доныне о нем
Седы, града пролетает,
Рождшим толь много вождей
Лидским Пелопсом селепны;
40Бог, препоясаный морем
Землю, его возлюбил.
Мощный Нептун, как изъяла
Вреюща светла коноба
Клота его, и ему тут
45Кости слоновой вложила
Снега белейшее рамо.
Верь, что чудесность бывает:
Сплошь, пестро сказок убранство
Нравится более правды.

50Прелесть поэзьи, волшебная сила,
Звуком своим всех пленит, услаждая;
Ризою басню почтенной облекши,
Ложному часто дает вероятность,
Лучший свидетель грядущее время;
55Смертных всех есть лишь одна принадлежность,
Чтоб с умилением в сердце глубоким
Провозглашать всем богов благостыню.
Если не будет кто винным в чем много,
Тот и ответу подвергнется мало.
60Сыне Танталов! тебя
Ныне воспеть я намерен,
Прежде не пета никем, —
Твой как отец на трапезу
Звал всех богов в свой любимый
65Град, Сипилию, к себе:
Скиптра трезубна державец,
Страстью к тебе вспламеняся,
Взявши тебя, как добычу,
Зевсу всечтиму далече
70На огнеконном снаряде
В светлы взнес неба чертоги;
Но для услуги сей самой
Был Ганимед там уж прежде.

Бывшу ж тебе от всех смертных сокрыту,
75Как отыскать и посланцам родившей
Было тебя уже больше не можно, —
Завистью мрачною, злой, воушенны
Тайны соседы всем слух распустили,
Будто бы тело твое все на части
80Было прерублено острой секирой
И, во кипящей воде разваренно,
Ночью богам в кругу пира носимо;
Сладостно ими, как снедно, пожерто.
Но возвещать мне о том,
85Будто бессмертные алчны,
Дерзко, безумно, грешно; —
Сильно того я страшуся.
Коль богохульников часто
Ярый сражает перун!
90Чтили ль кого земнородных
Неба блюстители, боги, —
Был то Тантал. Но, увы! он,
Чашей блаженств упоенный,
Много собою кичася,
95Гневной свел мщенье десницы:
Камень над ним преужасный
Зевс, яко гору, повесил.

Вечно с главы его отревает,
Вечно бежит от него и спокойство:
100Жалкий страдалец, меж трех он четвертый
Жизнь провождает свою всю в мученьи,
Сколь в бесполезном, столь горьком рыданьи,
Что у богов, даровавших бессмертье,
Тайно священный похитил он нектар.
105Также унес и амброзию сладку
Для угощенья смертных клевретов,
О, суета сокрываться от вышних!
В кару за тяжкий толь грех
Боги обратно сослали
110Сына в род смертных его,
Столь увядающий скоро.
Юность же розоцветуща
Черным лишь власом вокруг
Щеки его отенила,
115Сердце прельстилось мгновенно
Браком ему обещанным
Со Ипподамией милой,
Дщерью владельца Олимпий.
К пенну он ночью шел морю,
120Трезубодержца подхолмна
Вызвал, и бог лишь явился, —

«Сильный царь вод! — рек он, — ежели дары
Благоугодны тебе суть Венеры,
Медно копье удержи Аэммона,
125Скрой в Элизей и меня ты с собою
На колеснице твоей быстротечной.
Там с ним сразяся, победу обрящу.
Тридцать уж им женихов перебито;
Дочь же его и поныне в невестах.
130Так! лишь опасностей те не встречают,
Коих вся в нежности жизнь протекает.
Мне же коль рок уж судил,
Чтоб умереть неизбежно,
Век свой бесславно почто
135Мрачности в недре скрывая,
Дел уклоняться геройских,
Жизнь всю влачить со стыдом?
Нет! нет! — иду я сражаться!
Путь лишь открой мне счастливый». —
140Тако вещая, — и спешно
Душу он бога восхитил,
Коя, озаряя в нем сердце,
Пролил сиянье на взоры,
Дав ему неутомимых
145Коней златых с колесницей.

От Аэммонова гнева избегши,
Деву исторг он со славой ко браку,
Седмь воевождей ему породившу;
Тщилися чтить все они добродетель.
150Днесь ему жертвы курятся надгробны,
Кои на бреге он злачном Алфея
Во благолепии внемля, почиет.
Холм его вкруг как могильный обходят,
Тож и алтарь его в праздничных играх,
155Где собирается сонм чужестранцев.
Блещет далеко Пелопс
Славой торжеств олимпийских
Со ипподромов своих;
Сила где, быстрость ног гибких,
160Мышцы и жилы напрягшись,
Рьяно вдруг спорят с собой.
Луч от победы награда,
Витязей ввек услаждает,
Слаще златого сота.
165Да и кому чем сей вящще
Радостью льзя наслаждаться,
Как не тому, где вседневно
С блеском она вспять струится
И утешает нас снова?

170Песнью эольской и мне днесь надлежит
Витязя игр увенчать бранноносна,
Копна ристанья по праву известну.
Кто меж гостей здесь есть из иностранных,
Иль из живых где суть люди на свете,
175Царств что в правленьи, наук и художеств
Во превосходстве с ним мог бы поспорить?
Нет! не дерзнет уж никто, как он только,
Быть возвеличен подвижников в лике
Благозвучащими песньми достойно.
180Бог твой покров, о Хирон!
Нежно он бдит над тобою,
Коль он не снимет впредь длань,
Взыду на красный холм Кронов
И в сладкогласнейших кликах
185Бег колесниц воспою.
Муза меня окрыляет,
Как быстролетную стрелу:
Взнесся тот сим, а сей оным,
Ты же над всеми вершина.
190Шествуй же, в дол не взирая,
Сей и всегда высотою:
Благо с тобой жить мне, витязь!
Грецию песни осветят.