Пиндар родился в Беотии, в местечке Киноскефалы около Фив, в 65-ю Олимпиаду (520—516 до н. э.); ко времени нашествия в Грецию Ксеркса ему было 40 лет. Отца Пиндара звали Скопелин, или Диафант, или Пагонид; мать — Клеодика; брата — Эротион. Пиндар был женат и имел троих детей; жену звали Мегаклея, сына — Диофант, двух дочерей — Эвметис и Протомаха [1].
Пиндар принадлежал к фиванскому роду, восходившему к древнейшей знати города. Этот род упоминается у Геродота [2]; он имел влияние во многих частях греческого мира, был тесно связан с Дельфами (идейным центром греческой аристократии), скреплен брачными связями с аристократами Спарты, Кирены и Феры. Пиндар с гордостью рассказывает о своем роде в одном из эпиникиев (Нем. V). Принадлежность к такому роду, безусловно, сыграла большую роль в распространении популярности и влияния поэта — в частности, в консервативной среде дорических олигархов.
Пиндар обучался в Фивах у некой Миртис [1], вместе с известной поэтессой Коринной [3] (которая якобы пять раз побеждала Пиндара на поэтических соревнованиях). Продолжил образование в Афинах под руководством музыканта Аполлодора и поэта Ласа Гермионского.
В возрасте 27—31 лет Пиндар, по заказу правительства Фессалии, написал свой первый эпиникий — победную оду (Пиф. 10; 498 до н. э.).
В 490 до н. э. во время похода Дария I в Грецию Пиндар уехал из Фив. куда — неизвестно, но в этом году побывал на Пифийских играх, где познакомился с Фрасибулом, будущим тираном Сиракуз, племянником Ферона Агригентского. Встреча послужила последующей поездке Пиндара на Сицилию.
В 480—479 до н. э. Фивы были захвачены военачальником Ксеркса Мардонием и перешли на сторону персов. В этих событиях погибли многие фиванские аристократы, но Пиндар покинул город и в это время, очевидно, находился в Эгине. В одном из последних эпиникиев (Пиф. 8; Аристомену Эгинскому), Пиндар упоминает, что жил около храма Алкмеона, который был «добра моего страж» — то есть, как представляется, считал Алкмеона покровителем и хранителем себя самого и, очевидно, своего рода.
Дома в Фивах Пиндар, возможно, был проксеном от Эгины и Молоссии. (Проксен — особый представитель чужого полиса; обеспечивал гостеприимство и защиту прав гражданам своего полиса, когда они приезжали в полис проксена, в обмен на гражданские права своего.) Привилегии проксена обычно предоставлялись чужестранцу за определенные заслуги перед полисом; Пиндар написал почти четверть своих эпиникиев по заказам эгинской знати.
В первой Пифийской оде (470 до н. э.), написанной в честь тирана Сиракуз Гиерона I, Пиндар прославляет серию побед, одержанных греками над иностранными захватчиками, — у гг. Саламин и Платеи над персами, под предводительством Афин и Спраты; у гг. Гимера и Кумы над карфагенянами и этрусками, под предводительством Ферона Агригентского и Гиерона I. Эти работы Пиндара вызвали недовольство в Фивах, которые, уступив персам и претерпев значительные убытки, перешли на их сторону. Правительство Фив наложило на Пиндара штраф в размере 5000 драхм; после этого демократические Афины, соперник аристократических Фив, со своей стороны передали Пиндару в дар 10 000 драхм. Исократ утверждает, что Афины также сделали Пиндара своим фиванским проксеном [4].
Отношения Пиндара с Гиероном также послужили источником раздражения в Фивах. Возможно пытаясь смягчить недовольство в родом городе, Пиндар, вскоре после поездки к роскошному двору Гиерона, в одной из пифийских од осуждает правление тиранов (Пиф. 11; 476—75 до н. э.).
Эпиникии исполнялись под музыкальный аккомпанемент и сопровождались танцем. Пиндар сам писал музыку и сам был хореографом у танцоров. Иногда представления репетировались дома в Фивах, иногда там, где должны были исполняться. География заказов у Пиндара была очень широкой — панэллинские игры и празднества в материковой Греции (в Дельфах, Коринфе, Немее, Олимпии), на западе на Сицилии, на востоке в Малой Азии, на севере в Македонии и Абдере, на юге в Киренах на побережье Африки. Ему приходилось много путешествовать.
В играх и празднествах принимали участие другие поэты, соперничающие с Пиндаром за благосклонность покровителей; в текстах Пиндара такое соперничество часто отражено. Например, в Олимпийской второй и Пифийской второй одах (написанных в честь сицилийских тиранов Ферона и Гиерона после того как Пиндар посещал их в 476—475 до н. э.) присутствуют образы воронов и обезьяны. Образы очевидно обозначают соперников Пиндара, вовлеченных в компанию против поэта, — возможно, Симонида и его племянника Вакхилида.
Пиндар умер на празднествах в Аргосе в 465/461 до н. э. (прожив, таким образом, 51/59 лет), «как об этом молился»: в театре, на руках своего друга Теоксена. Его прах привезли домой в Фивы дочери Эвметис и Протомаха [1]. По другим данным, Пиндар умер в 448/438 до н. э. в возрасте 68/82 лет.
Произведения Пиндара относятся к хоровой лирике. Это обращенные к богам гимны и пеаны, гипорхемы, дифирамбы, просодии, френы, энкомии, наконец эпиникии — оды в честь победителей на общегреческих играх. Однако это не значит, что его произведения исполнялись обязательно хорами; они могли исполняться также солистами.
Пиндар говорил, скорее всего, на беотийском диалекте, но писал на литературном языке (типичном для старой греческой поэзии). Он полагался на литературный дорический диалект в большей степени чем, например, его соперник Вакхилид, но в меньшей, чем Алкман. Помимо основного дорийского, в текстах представлен эолийский, беотийский и наддиалектные формы, характерные для эпической поэзии.
Корпус произведений Пиндара, хранившийся в Александрийской библиотеке, насчитывал 17 книг [1]:
Из этого широкого и разнообразного собрания полностью сохранились только эпиникии. Прочее сохранилось в цитатах древних авторов или во фрагментарном виде на папирусах, найденных в Оксиринхе. Но даже эти немногочисленные разрозненные фрагменты дают представление о той же степени разработки образа и сложности языка, какие представлены в эпиникиях.
Эпиникии писались в честь мальчиков, юношей и мужчин, одержавших победу в спортивных или музыкальных соревнованиях. Почти все эпиникии относятся к победам на панэллинских играх. Само учреждение этих спортивных и музыкальных соревнований являлось одним из наиболее значительных достижений греческой аристократии. В V в. до н. э. в поэзии уже возникла тенденция к профессионализму; панэллинские игры оставались аристократическим мероприятием, требовавшим вложения средств и времени и для участников и для зрителей. Участие в играх давало возможность заявить о себе; при этом победа значила гораздо больше, чем значат победы в спортивных соревнованиях и музыкальных конкурсах сегодня. Тексты Пиндара дают представление о степени престижа и значения таких побед во всем греческом мире.
Некоторые работы Пиндара преследовали личный интерес его самого и его друзей. В 462 до н. э. он написал оду в честь Аркесилая Киренского (Нем. IV), который пришел к власти незадолго до написания. При его воцарении возникли смуты, и вождь оппозиции Дамофил, друг Пиндара, бежал к нему в Фивы. В 462 до н. э. колесница Аркесилая одержала победу на Пифийских играх, и шурин царя Каррот (представлявший его в Греции) заказал победную песню Пиндару; поэт воспользовался этим, чтобы выступить в роли примирителя.
Эпиникии группируются в четыре книги по названию игр — Олимпийские, Пифийские, Истмийские и Немейские, в порядке убывания важности игр в панэллинском мире. Эпиникии, относящиеся к уже устаревшим победам (ко времени Пиндара) и к местным, не имевшим общегреческого характера, были помещены в конце четвертой книги, после Немейских.
Современные исследователи (например, Snell и Maehler), попытались восстановить даты написания эпиникиев; они основывались на античных источниках, имевших доступ к спискам победителей (как, например, список победителей Олимпийских игр Гиппия Элидского; список победителей Пифийских игр Аристотеля и Каллисфена). Установленные даты можно считать самыми возможными ранними датами написания:
Эпиникии Пиндара являются образцом жанра. Для кастовой идеологии греческой аристократии атлетический успех имел ценность в первую очередь как проявление «классовой доблести». Соответственно герой-победитель должен был прославляться в свете подвигов мифологических персонажей — от которых обычно вел происхождение знатный род.
Эпиникий как правило начинается с величественного и захватывающего вступления; вступление часто метафорично и представляет обращение-прославление к божеству или Музам. За таким вступлением следует восхваление победителя, его рода, предков и родного города. Затем поэт перебрасывает подходящий к случаю «мост» к славному прошлому — к мифу, который составит центральную и самую большую часть эпиникия. Следует пересказ мифа; здесь соотносится мир людей с миром богов и героев, заключается мораль. Оканчивается эпиникий обычно панегириком (например, наставникам победившего, его родственникам — победителям в прошлом), молитвами и выражением надежды в будущих достижениях. Заключение часто содержит обращение к победителю, обычно в виде наставления вести себя достойно легендарным предкам и свершенному им самим. Само событие, в котором была одержана победа, как правило не описывается, но всегда упоминается тяжкий труд, необходимый для победы.
Текст Пиндара отличается «стихийной» силой языка, смелой ассоциативностью, богатым ритмическим рисунком; главные инструменты Пиндара — гипербола, инверсия, метафора и неологизм. Язык очень декоративен, изобилует сложными цветистыми определениями. За всем этим образы Пиндара великолепны и подвижны.
Эпиникии Пиндара принято считать своеобразным эталоном загадочности. Необычные слова и перифразы придают языку эзотерические качества, эволюция образов непредсказуема. Сложность поэзии Пиндара отчасти обусловлена необычным порядком слов; поэт жертвует простотой синтаксиса, чтобы выстроить желательную последовательность образов (комментаторы, однако, полагают, что дифирамбическому стилю простота даже претит).
Принятый Пиндаром метод изложения также своеобразен; поэт не пересказывает миф, как в эпосе, но обращается только к таким эпизодам, которые представляются ему наиболее важными для контекста конкретного стихотворения [5]. Поэт использует материал мифа по-своему; конструирует нужные ему темы и морали, иногда «ретуширует» традиционные истории с нелицеприятными деталями.
Мировоззрение Пиндара консервативно, ему совершенно несвойственна какая-либо критика «традиционных ценностей». Пиндар твердо верит в божественное всемогущество, не доверяет знанию, ценит богатство и славу, признает только прирожденные доблести. Следуя архаической традиции, поэт демонстрирует глубокий смысл превратностей жизни, но отступает от нее, подчеркивая веру в заслуженную милость богов. Он размышляет об их могуществе и непознаваемости замыслов, призывает к всестороннему развитию заложенных в человеке возможностей; победа достигается благосклонностью судьбы, врожденной доблестью победителя и его собственными усилиями. Квинтэссенция этой аристократической идеологии (характерная для культа Аполлона Дельфийского) проявлена в творчестве Пиндара наиболее полно.
Большинство эпиникиев имеют трехчастную структуру — строфы следуют группами по три, представляя семантическую секцию. Каждая секция состоит из двух строф идентичных в длине и по метру (строфа и антистрофа); третья строфа (эпод) отличается длиной и метром и является логическим завершением секции (изобретателем такой формы считается Стесихор).
Самые короткие оды представляют собой единственную такую группу, самая длинная (Пиф. 4), состоит из тринадцати. Семь од — монострофические (все строфы одинаковы в длине и по метру). Монострофические оды, вероятно, предназначались для победных процессий, триадические — собственно для исполнения хором.
Метр Пиндара сложен, ритмические единицы объемны — цикл может составлять десять, пятнадцать или даже двадцать строк; это усиливает впечатление торжественности и многомерности. Метрически оды делятся на две группы: половина написана дактилем и эпитритом (следуя эпической традиции Стесихора); половина — ямбом и хориямбом (следуя эолической традиции Алкея и Сапфо).
Богатство строфики, пышность образов, торжественность и ораторская выразительность языка ставят Пиндара в число главнейших греческих лириков.
Своеобразный и характерный гений Пиндара проявляется во всех сохранившихся работах; однако Пиндар, в отличие от Симонида и Стесихора, не создавал новых жанров. Пиндар был новатором в пределах уже сложившихся жанров. Например, в одной из Олимпийских од (Ол. 3) он заявляет о собственном изобретении нового типа музыкального сопровождения — комбинации лиры, флейты и голоса. (Наше скудное знание древнегреческой музыки, к сожалению, не позволяет понять значения таких нововведений в полной мере.) В то же время «инновационные» интерпретации Пиндаром классических устных мифов часто подвергались критике [6].
Пиндар считался самым знаменитым из Девяти лириков (в стихотворных посвящениях Девяти лирикам его всегда называют первым). По преданиям, сами боги пели его стихи — один путник, заблудившийся в горах, встретил бога Пана, который распевал песню Пиндара. И рождение и смерть Пиндара были чудесны. Когда он, новорожденный, лежал в колыбели, пчелы слетелись к его устам и наполнили их медом — в знак того, что речь его будет сладкой как мед. (Такую историю, однако, в древнем мире приписывали всякому более-менее известному поэту или философу; то же самое рассказывали, например, о Платоне.) Когда Пиндар умирал, ему явилась во сне Персефона и сказала: «Ты воспел всех богов, кроме меня, но скоро воспоешь и меня». Прошло десять дней, Пиндар умер; прошло еще десять дней, он явился во сне своей родственнице и продиктовал гимн в честь Персефоны.
Квинтилиан называл Пиндара «безоговорочно величайшим из Девяти — в его вдохновенной возвышенности, в красоте мыслей и образов, в богатстве и изобилии языка и содержания, в текущем потоке красноречия» [7]. Лонгин сравнивает Пиндара с великим огнем [8]. Афиней называет Пиндара «великогласым» [9]. Гораций в Оде IV II выражает свое мнение о Пиндаре так [10]:
Кто дерзает, Юлл, возомнить: «Я — Пиндар»,
тот взлетает ввысь на вощаных крыльях,
позабыв, что воск их креплений каплет
в море Икара.
Как стремглав поток, напоенный ливнем,
мчит, свергаясь с гор, берега смывая,
так кипит, дыша не устами — бездной,
Пиндар безмерный.
Греки долго хранили память о Пиндаре. Его дом в Фивах стал городской достопримечательностью. Известно, что Александр Великий, приказав разрушить город до основания, повелел сохранить только храмы богов и дом Пиндара — в память о стихах, которые Пиндар написал в восхваление его предка, царя Александра I Македонского [11] [12]. Потомкам Пиндара, единственным во всем городе, была сохранена свобода.
Собственно стихи Пиндара также становились достопримечательностями многих мест; известно, что их вырезали в золоте на храмовых стенах на островах Линдос и Родос. В Дельфах жрецы Аполлона показывали железное кресло, на котором Пиндар сидел во время теоксений (священные пиршества в честь богов и героев). После смерти Пиндара жрецы Аполлона, в число которых поэт входил, закрывая двери храма на ночь, повторяли: «Пусть войдет стихотворец Пиндар к ужину богов!».
Пиндара много читали и копировали в византийское время. Известна пародия на гонки колесниц — работа Христофора Митиленского, поэта XI в.,; современные исследователи считают эту работу прямой аллюзией на Пиндара [13]. Эпиникии Пиндара существенно повлияли на развитие жанра оды в европейской литературе.
См. источники
© Север Г. М., 2010. На сайте используется греческий шрифт.