ΙΠΠΩΝΑΞ
* * * 643
Ты Гиппонакта вытолкать велел в шею,
Дождем камней бродягу со двора выгнать.
[Иванов В.]
01 (38) 644
О Зевс наш, Зевс — отец богов вышних,
Зачем мне золота не подарил вволю?
[Ярхо В.]
02 (32) 645
Гермес, сын Майи милый, Килленский славный бог,
Молюсь тебе усердно: жестоко я продрог.
Дай хлэну Гиппонакту, плащишко шерстяной
Да башмачишек пару с сандальями устрой,
5Да шестьдесят червонцев, что скрыты за стеной.
[Иванов А.]
645
Гермес Килленский, Майи сын, Гермес, милый!
Услышь поэта! Весь в дырах мой плащ, дрогну.
Дай одежонку Гиппонакту, дай обувь!
Насыпь червонцев шестьдесят в мошну — веских!
Нимфа гор Майя родила Гермеса на горе Киллене, в Аркадии, и поэтому «Килленский» — частый эпитет Гермеса.
[Иванов В.]
03 (34) 646
Не дал еще ты вовсе мне хлены шерстяной,
Чтобы зимой укрыться я мог от стужи злой;
Не дал мне ног в мохнатых понежить башмаках;
А мог я отморозить ступни свои в снегах.
[Иванов А.]
646
Ты не дал мне хламиды шерстяной, теплой
В подарок перед стужей, ни сапог прочных;
И, полуголый, мерзну я зимой лютой.
Хламида — одежда, о которой впервые упоминает Сапфо. Обычно имела форму простой продолговатой накидки, не доходила до колен. Более длинная хламида использовалась в качестве дорожного плаща и для защиты от непогоды.
[Иванов В.]
04 (3А) 647
«Кандавл — по-меонийски, по-людски — Гермий!»
Так звал он: «Майи сын, цепной своры
Начальник, друг ночных воров, спаси, милый!»
Кандавл — мифологический лидийский герой, образ которого со временем слился с образом Гермеса.
Меония — старое название Лидии (Малая Азия).
Друг ночных воров — Гермес; считался покровителем всевозможных промыслов, доставляющих богатство, в том числе воровства.
[Иванов В.]
05 (36) 648
Еще ни разу Плутос — должно быть, слеп он стал —
Войдя ко мне в домишко, любезно не сказал:
«Дарую Гиппонакту мин тридцать серебра
И многое другое». Он глуп: не жду добра.
[Иванов А.]
648
Богатства бог, чье имя Плутос, — знать, слеп он!
Под кров певца ни разу не зашел в гости
И не сказал мне: «Гиппонакт, пока тридцать
Мин серебра тебе я дам; потом — больше».
5Ни разу так он не зашел в мой дом: трус он.
[Иванов В.]
06 (26 + 26А) 649
Привольно жил когда-то он, тучнел в неге,
Из тонких рыб ел разносолы день целый;
Как евнух откормился, как каплун жирный,
Да все наследство и проел. Гляди, нынче
5В каменоломне камни тешет, жрет смоквы
Да корку черную жует он — корм рабий.
[Иванов В.]
649
Он жил себе вольготно и легко, в холе,
Весь день отборных ел тунцов, творог с медом,
Как евнух из Лампсака, пировал жирно —
И все проел наследство. И пришлось камень
5Копать ему в горах, жевать одни смоквы
И черствый хлеб ячменный — рабскую пищу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ни рябчиков теперь не жрет он, ни зайцев,
Не мажет жареных лепешек он маслом
10И не макает больше пирогов в соты.
[Ошеров С.]
07 (39) 650
Я жалко жизнь покончу, от холода стеня,
Коль не пришлешь скорее мне меры ячменя,
Чтоб из муки ячменной, разболтанной в вине,
Желудку в утешенье, похлебку сделать мне.
[Иванов А.]
650
Я злу отдам усталую от мук душу,
Коль не пришлешь ты мне ячменных круп меру.
Молю не медлить. Я ж из круп сварю кашу.
Одно лекарство от несчастья мне: каша!
[Иванов В.]
08 (28) 651
Постой, художник злостный: как смеешь ты опять
Вдоль борта всей триеры змею свою писать?
Она ползет от носа как раз, ведь, на корму —
И страшное несчастье представилось уму:
5Увы, бедняга-кормчий простится с жизнью сей,
Когда его в колено ужалит лютый змей.
[Иванов А.]
651
Художник! Что ты на уме, хитрец, держишь?
Размалевал ты по бортам корабль. Что же
Мы видим? Змей ползет к корме с носа.
Наворожишь ты на пловцов, колдун, горе,
5Зане проклятым знаменьем судно метишь!
Беда, коль змием уязвлен в пяту кормчий!
[Иванов В.]
651
Мимн, кознодей, не вздумай написать змея
Ты на борту многовесельной триеры,
Ползущего от носа к кормчему прямо.
Для кормчего — пойми, дурак ты набитый —
5То будет знак плохой и горе большое,
Коль змей возьмет да и куснет его в ногу.
Мимн — художник, современник Гиппонакта.
[Церетели Г.]
09 (182) 652
Для мужа лучший брак благоразумного —
Взять за женою честный нрав в приданое:
Таким богатством только дом спасается.
А кто жену возьмет, прельстившись пышностью...
5Не госпожу получит он — помощницу
На весь свой век, разумную, надежную.
Принадлежность Гиппонакту недостоверна.
[Ошеров С.]
10 (68) 653
Два дня всего бывают милы нам жены:
В день свадьбы, а потом в день выноса тела.
Эпиграмму сходного содержания мы находим много веков спустя у Паллада.
[Церетели Г.]
653
Есть в жизни каждой женщины два дня лучших:
Когда женой берут — и на погост тащат.
[Ярхо В.]
11 (128) 654
Евримедонтова сына, пучину морскую, Харибду,
Муза, воспой! Иль мечом разрубает он пищу в желудке?
Пусть же по воле народа погибнет он жалкою смертью
По приговору суда на брегу многошумного моря.
Евримедонтова сына... — насмешливая характеристика некоего обжоры, выдержанная в эпических гексаметрах и с привлечением эпической лексики. Один из первых образцов пародии в греческой литературе.
[Ярхо В.]
12 (115) 655
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Бурной носимый волной.
Пускай близ Салмидесса ночью темною
Взяли б фракийцы его
5Чубатые, — у них он настрадался бы,
Рабскую пищу едя!
Пусть взяли бы его, закоченевшего,
Голого, в травах морских,
А он зубами, как собака, ляскал бы,
10Лежа без сил на песке
Ничком, среди прибоя волн бушующих.
Рад бы я был, если б так
Обидчик, клятвы растоптавший, мне предстал —
Он, мой товарищ былой!
Папирусный фрагмент, о принадлежности которого филологи давно спорят. Многие считают его автором Архилоха. Поскольку, однако, он найден вместе с другим отрывком эпода, где упоминается имя Гиппонакта, авторство последнего представляется более вероятным.
Салмидесс — город на фракийском побережье Черного моря (в нынешней европейской части Турции).
[Вересаев В.]
13 (40) 656
Прошу, любезный, не толкайся! Пусть барин
Не в духе ныне — знаю: не дерись все же!
[Иванов В.]
ИЗ «ВОЙНЫ МЫШЕЙ И ЛЯГУШЕК» 657
Прежде всего облекли они ноги и гибкие бедра,
Ловко для этого стручья зеленых бобов приспособив, —
Их же в течение ночи немало они понагрызли.
А с камышей прибережных сняв шкуру растерзанной кошки,
5Мыши, ее разодравши, искусно сготовили латы.
Вместо щита был блестящий кружочек светильни, а иглы
(Всякою медью владеет Арес!) им как копья служили.
Шлемом надежным для них оказалась скорлупка ореха.
Во всеоружье таком на войну ополчились мышата.
[Гаспаров М.]
ΙΠΠΩΝΑΞ
© Север Г. М., 2010. На сайте используется греческий шрифт.